Александр Кушнер «Канва»

     Входная дверь в гостиницу, как и следовало ожидать, оказалась запертой. Дорожная Пыль позвонил и сел в ожидании на камень крыльца. Ждать пришлось недолго: послышалось шарканье шлёпанцев, звяканье цепочки и скрежет замка. Дверь отворилась, и на пороге показалась баба Глаша.
— Ты что это по ночам шастаешь? И так покоя нет — и ты туда же.
— Вот, с приятелем засиделись после этого шоу. Спорили, спорили — и незаметно время пролетело.
— А я думала, гон у тебя осенний, рога к зиме отращиваешь. Ладно, давай, иди уже, отсыпайся.
Они вошли в холл гостиницы, Дорожная Пыль взял ключи от номера, но идти спать  не хотелось.
— А давай, Баба Глаша, чайку попьём. Как ты? Я сейчас из номера конфет принесу.
— Да не люблю я эти конфеты. Я вприкуску люблю чай пить. Пошли ко мне в каморку, там и почаёвничаем.
Они зашли  в небольшую комнатку с кроватью и прикроватным столиком. Баба Глаша включила электрочайник и принесла ещё одну кружку с нарисованным на ней мишкой и воздушными шариками.
— Если ты сладкий чай любишь, то вот тебе нож да сахар. Сам коли.
Сахар у Бабы Глаши был редкий, кусковой. Такой уж давно нигде не продавали. Дорожная Пыль никогда не колол сахар, поэтому он у него постоянно вылетал из-под ножа. В конце концов ему удалось наколоть несколько небольших кусков. Чайник вскипел, и Баба Глаша разлила кипяток по кружкам. Из тумбочки  достала небольшое ситечко, наполнила его чаем и опустила в кружку Дорожной Пыли.
— Чего ты маешься, как неприкаянный? Уж занялся бы чем, — с укоризной сказала она.
— Чем мне заняться!?  Я ведь не маг.
— Займись тем, что тебе по душе будет. До чего, например, ты охочий?
Дорожная Пыль задумался.  Он долго перебирал в памяти события своей жизни. Неожиданно он понял, что ему трудно ответить на этот  простой вопрос.
— Знаешь, мне гораздо проще сказать, что мне не нравится. А вот нравится… Ну, путешествовать, книги  читать; но ведь это не работа. А из работы…, даже и не придумаю. Ты сама скажи, нравится тебе в гостинице полы мыть?
— Ну, что ж? Я люблю порядок и чистоту люблю наводить. Любимое дело совсем не обязательно лёгкое. Просто оно меньше сил забирает да душу не изматывает. С ним и жизнь радостней. А работать только за деньги ваши то же, что и есть, чтобы не умереть: никакого удовольствия и пользы. 
— Скажи, какая разница, чем зарабатывать, когда финал один и тот же? Ну, ладно бы ещё можно было оставить своё дело детям. Так не факт, что они пойдут по стопам.  Получается, делал своё дело, умер — и всё в прах ушло. А то ещё все вокруг кричат: «Счастье, счастье!» Какое, к чёрту, счастье!? Хоть кто-нибудь знает это счастье!? Получается, когда тебе хорошо, вот и счастье. Удовлетворенность — это счастье? «Человек создан для счастья, как птица для полёта». Пустая хлесткая фраза. Ничего больше. Человек создан для того, чтобы удовлетворить себя. Так? В чём полёт!? — от негодования Дорожная Пыль даже привстал. — Я так думаю: не может быть целью непонятное никому счастье. Сама жизнь достаточное условие, чтобы жить, и необходимое условие по определению. У кого есть счастье? А живут все, хоть иногда и это невмоготу. Всё одно — живут. Значит, сама жизнь — решающий и окончательный аргумент. Вот и весь мой сказ, — сказал и бухнулся на своё место Дорожная Пыль. 
— Ты, Макарыч, как пьяница какой говоришь или того хуже. Как у тебя язык поворачивается!? Разве ж всё одно, как жизнь прожить? Разве тебе маги не говорили, что жизнь даётся для выращивания души? Так для того, чтобы она росла хорошо и не болела, в делах жизни сердце должно быть. Это не для других надобно, а для тебя самого, — она разгладила передник на коленях. — Пойми, дурья башка, несчастные люди не могут построить счастливую жизнь. Оттого вы на помойке и живёте; и  будете жить, пока не начнёте в себе свет искать, да взращивать, да другим дарить. Счастье только от счастья родится, а не от удовлетворённости твоей или, и того хуже,  от пресыщения. Не родят они счастья никогда. Вот люди говорят: «Мол, трудно мы живём, несчастливо; так пусть наши дети будут счастливыми». Ну, не глупость ли? Коль вы сами несчастливы, откуда ж счастье у детей ваших возьмётся? От набитого живота, что ли?
Она взяла увесистый кусок сахара, обмакнула кончик в чай, откусила его и с удовольствием маленькими глоточками стала отпивать из кружки. Потом поставила кружку на стол.
— А счастье … Как же без него?  Только не то, что ты давеча говорил. Счастье — это полнота сил жизни в тебе, а не сытость какая или ещё что. Это когда ты идёшь мимо пустой консервной банки, и её тебе так поддать хочется, что мочи нет. Это когда весь мир в красках, и сила, и любовь, и испытания, конечно. Но вы не так. Как только люди чувствуют счастье или надежду на него, они хотят обладать источником счастья. Смекаешь? Вы всегда хотите прихватить для себя источник силы, любви, денег. Что там у вас ещё? Вы хотите воспользоваться чужой силой, гармонией, удачей, но не хотите взращивать свою. Так-то! Понял, дуралей? Ишь? Размахался тут руками.
— Ну, хорошо. Допустим, девушке танцевать нравится, а она толстая, у неё обмен веществ нарушен. А? Я к тому, что часто мы не можем заниматься душевным делом по разным причинам.  Допустим, деньги на лечение ребёнка нужны, а любимое дело столько не даст. Не всем дано право по сердцу жить и в счастье.
— Проблемы у всех имеются и не они мешают по пути с сердцем идти. Вот ты давеча сказал, что не можешь назвать, что тебе по сердцу.  Одна блажь на ум приходит. Это оттого, Макарыч, что не очень-то ты напрягаться любишь. Фигли-мигли, чаёк, кофеёк.
— Не понял…  При чём здесь это!? Я люблю трудиться, особенно когда мне нравится какая-нибудь работа.
— Вот скажи, ты вязать любишь?
— Откуда я знаю? Я никогда не вязал.
— Знамо дело. Чтобы полюбить что-то, надо учиться; и какое-то время   не будет  радости. Вот когда научишься, тогда, может быть, и понравится. В каждом деле так. Вначале надо трудиться, себя перебороть, а потом, может, и повезёт.  Часто родители детей заставляют. Паганини, например. Ох, и доставалось ему от папаши! А на тебе: Паганини вырос.  Помучиться всегда надо. А ты всё больше порхать любишь, потому и не знаешь, что по душе тебе.
— Может, ты и права. Пока не выучишься читать, чтение не полюбишь. Получается, что внимание родителей к талантам ребёнка, их способность заставить имеет огромное значение в жизни человека?
— Только если они не отравлены людской глупостью. Порой родители думают, что талант ребёнка должен приводить к успеху.
— Разве плохо иметь успех?
— Успех среди людей и путь с сердцем – вещи разные. Только на моей памяти представление об успехе у вас менялось несколько раз. Когда-то успехом считалось быть военным летчиком, потом секретным физиком, потом космонавтом, потом правителем, и вот нынче — бизнесменом. Глупости всё это! Тщеславие да набитый живот. Смешно даже.
— Послушай, баб Глаш. По-твоему получается, что насилие над ребенком не всегда плохо. Мало кто сейчас с тобой согласится. Насилие как метод воспитания уже в прошлом. 
— Вот те на! Это ж как же так!? Кто ж такие глупости у вас придумал? В любой семье чего-нибудь не хватает. Где денег, где времени у родителей нет, где ещё чего.  Это ограничение и создаёт принуждение для ребятёнка. Насилие не значит бить. Это значит, силой обстоятельств ограничивать желания.  Каждый ребятёнок получает травмы от родителей, у каждого комплексы и проблемы формируются с детства. Тут уж ничего не поделаешь. Да, и то сказать, разве можно только хорошие события в жизни создать? Да, и нужно ли? Часто хорошие события приводят к плохим последствиям и, наоборот. Жизнь должна идти своим чередом. Важно только, чтобы она честной была, без подлости и обмана. 
   Дорожная Пыль похлёбывал горячий чай и размышлял. Слова Бабы Глаши не очень-то вдохновляли его. Но он и сам помнил, как страстно в детстве хотел иметь машину на педалях. На беду машина была дорогой, а места в квартире не было. Он всю свою жизнь помнил об этой машине. И даже сейчас он бы не отказался покататься на ней. 
— Баб Глаш, скажи, а можно человека без комплексов вырастить?  Какая-нибудь идеальная педагогика?  А то получается, что люди всю жизнь мучаются из-за ошибок своих родителей. 
— Чудной ты, Макарыч, да и все вы там у себя… на помойном мире. Какой-нибудь профессор лысый сидит и книжки пишет, выдумывает. Допустим, взял он в детстве что-то без спроса или украл, а родители его заставили при всех отдать и извиниться. Вот позору-то было! Ему до сих пор неприятно и лицо горит, как вспомнит. Вот он и пишет, что унижать ребёнка нельзя, потому что тот ребёнок он же сам, только взрослый. А ему, видишь ли, взрослому, неприятно это. Во потеха! Или поддал ему отец за то, что он издевался над бабушкой. Ему же до сих пор обидно и стыдно. Так ведь? А то, что это уберегло его в жизни от тысячи ошибок он, конечно, не ведает. Вот и получается, что его педагогика — это смехота одна. И забывает он, что его комплексы —  это иногда его спасательные круги. Сам вот представь человека без комплексов, без изъянов. Как ему жить?  Вся  жизнь насмарку. Да и не интересен он никому. Комплексы каждому нужны. Понять их да изменить – вот поле для развития души. У идеального человека и  душа неизменна, потому как душа в борьбе да в сомнении жива. Недаром говорят: «За одного битого двух небитых дают». Понял? Сам подумай, какой человек важней тебе: который никогда не употреблял или который нашёл в себе силы бросить. Я, конечно, не призываю, потому что у каждого нормального человека своё найдётся. И за это родителям нашим спасибо сказать надо. Помнишь притчу о блудном сыне? Вот-вот, ещё раз перечитай.
Она допила свой чай, медленно встала и смахнула в ладонь сахарные крошки.
— Иди уже, спи. Да и мне вздремнуть маленько надо.